Каникулы строгого режима - Страница 27

— Второго хоть завтра, а первого через две недели, не раньше. Если выкарабкается…

Утром Сергей вернулся в больницу. Привез новых конвойных — двух своих бойцов. Вчерашние кемарили прямо на лавочках в коридоре.

Обоих «больных» на всякий случай приковали браслетами к кровати — вдруг те чудесным образом оклемаются и сбегут через окно. Сергей не возражал. Пока не разберется, в чем дело, лучше не рисковать.

В палате стояло четыре койки, но лишних людей перевели — подальше от опасных соседей. Кольцову не спалось. Он лежал на койке с открытыми глазами, отходя от уколов. Правая рука в бинтах, левая в браслетах. Сумароков, похожий на свежеприготовленную мумию с перевязанным глазом, признаков жизни не подавал, но, без сомнения, был жив, иначе находился бы не в палате, а в подвале, в больничном морге.

— Привет. Как ты?

— Нормально. Спасибо, что не убили.

— Да ладно. Ты на мужиков зла не держи. Они ж не знали, что ты ко мне бежал.

Сергей поставил на тумбочку пакет с провиантом и бутылкой коньяка, отстегнул Кольцова от кровати.

— Давай за встречу… Врач сказал, в разумных количествах противопоказаний нет. Лучше всяких анальгинов.

Выпили, не закусывая, по сотке из пластиковых стаканчиков.

— Ну, давай, рассказывай, как тебя в зону занесло. Да еще в строгую.

Кольцов рассказал. То же, что и всем: неудачно дал в морду одному козлу, получил срок.

— Но почему сюда отправили? Ты ж мент!

— Как говорится в старом анекдоте — есть нюанс. Я — бывший мент. В общем, рапортину я написал на увольнение. Задним числом. Якобы за неделю до драки.

— Сильно попросили?

— Нет, сам… Начальнику розыска повышение светило, я подводить не хотел. Он мужик отличный, за нас постоянно вписывался. А тут такое ЧП. Какое уж повышение, на пенсион бы не отправили. А не повысили б его, повысили б другого… Урода одного.

— Погоди, но бывших тоже на спецзону должны отправлять…

— Я тоже так думал… Знал бы наверняка, еще подумал бы насчет рапорта… Но в УФСИНе думают по-другому…

— Бардак!.. — резюмировал Гагарин.

Они выпили еще по сто, вспомнили командировку, где познакомились, живых и погибших. Про то, как мерзли на блокпосту, как, углубившись в лес за дровами для бани, нарвались на засаду и еле выбрались, отделавшись легкими ранениями… Потом перешли к реалиям мирной жизни.

— А ты, значит, здесь зэков прессуешь.

— Не прессую, а иногда помогаю администрациям колоний. При подавлении массовых беспорядков или бунтов.

— Умеючи подавляете, — кивнул Кольцов на мумифицированного Сумрака.

— Так он сам виноват — бузу поднял. Да еще при задержании нашего вырубил.

— Вообще-то ему не резон бузу поднимать. Да и не было у нас бузы особой. Крысу в макаронах нашли, жрать отказались. Кум прибежал в столовку, хай поднял, блатному по морде дал, тот ответил. Вот и вся буза… Кто вас-то вызвал?

— Гладких и вызвал. Мол, зона бунтует, на голодовку села, надо усмирять.

— Развел он вас, похоже…

— Зачем?

— Откуда я знаю? Может, власть показать, пока Вышкин в отпуске. Потом вряд ли получится.

— Он, кстати, и на Сумарокова ткнул, дескать, он зачинщик.

— Да Сумрак вообще ни при чем, его в столовке не было.

— Странно. — Сергей посмотрел на Сумрака. — Ты, кстати, говорил, что ему чем-то обязан.

Евгений поведал о происшествии в карантине, закончив рассказ на лирической ноте:

— Короче, Серега, если товарищ Сумрак не вернется по месту несения службы, мне там тоже ловить нечего…

— Скорей всего, не вернется… Ему лет пять ДП светит за вчерашнее. С переводом в другую колонию. Гладких уже рапорт накатал… А может, и тебя в другую зону перекинуть? Я могу договориться.

— Какая разница? От перемены мест отсидки сумма срока не меняется. Что так зарежут, что эдак.

— Ладно, придумаем что-нибудь, не тоскуй… Я с врачом договорился, он разрешение на твой переезд в Тихомирск только через пару недель даст. А то в тюремной больничке коньячку хрен дадут попить.

Сергей поднялся со стула, вновь приковал Кольцова к койке. За забинтованную руку. Здоровая нужна, чтобы держать ложку и писать стихи, если вдруг посетит муза. Сумарокову хуже, он здоровой рукой прикован, на гипс наручники не налезли. Умрет голодной смертью.

— Браслеты пока снимать не буду, извини… Вдруг какой мудила из управы пожелает на вас посмотреть.

— Без проблем. А в сортир как?

— Мужики в коридоре — крикни, они проводят. Что еще привезти?

— Я подготовлю список на двух листах… Щетку зубную купи с пастой. И станков одноразовых.

— Не вопрос. Выздоравливай.

К вечеру Сумароков пришел в себя. И даже сумел самостоятельно подняться и присесть на койку. Действительно, крепкий мужик. Другой бы после такой мясорубки неделю-другую в коме валялся под капельницами.

Прогуляться по палате ему мешали наручники. Посмотрел незабинтованным глазом на Кольцова, узнал его.

— Здорово, мент, — с трудом прошепелявил он. Странно, что вообще смог заговорить. Челюсть против сапог и дырокола, что лопата против танка. — А где это мы? В карантине, что ли?

Судя по вопросу, память положенцу отбили не окончательно, раз он узнал Кольцова и вспомнил про карантин. Опер в двух словах рассказал про чудесное, практически сказочное спасение.

— Благодарю, — прошептал Сумрак и снова рухнул на кровать.

— Выпить хочешь? Коньяк есть.

— Я не пью.

— Да ладно… Я никому не скажу, если тебе со мной выпить западло.

— Говорю ж, не пью… Совсем. Даже пиво… Чего у меня с потрохами, не слышал?