Каникулы строгого режима - Страница 71

В умывальной он отдышался, снял с себя реквизит, смыл с груди сажу, а с лица гуашь. Натянул тельняшку и вернулся на пляж. Праздник уже завершился. Вожатый, все еще в костюме Нептуна, катался на лодке вокруг ограждения. Отряды купались по очереди. «Глухарек» уже открыл сезон, сейчас детишки-шалунишки с визгом носились по песку.

Татьяна Павловна загорала, сидя на старом бревне, валявшемся в траве сразу за береговой линией озера. Заметив Виктора Сергеевича, она приветливо помахала рукой. Тот подошел и присел рядом. От вида ее полуобнаженного тела у него началась сердечная аритмия. «Лепила, мы теряем его!»

— Здравствуйте, Виктор Сергеевич! Вы такой замечательный черт! Очень убедительный, — сделала комплимент воспитатель первого отряда. — Мне очень понравилось. В прошлом году было совсем не то.

— Да не черт я… Это так — маскарад, — защитил свою честь положенец.

— Не сердитесь. Конечно, не черт… А почему вы не загораете?

— Нельзя мне… Это, как ее… Аллегрия.

— Аллергия? На солнце?

— Да… Пузырями покрываюсь.

— Сочувствую. И купаться не будете? Вода просто прелесть. Теплая, как на Черном море.

— Потом… Пускай мальцы сперва.

«Надо же, — подумала Татьяна Павловна, посмотрев на воспитателя, — с виду такой суровый, а в душе совсем наоборот, все для детей…»

— А у вас дети есть? — тихонько спросила она. — Я имею в виду, свои?..

Виктор Сергеевич покачал головой.

— Нет… Не сложилось. Я и женат-то не был…

— Принципиально?

— Нет… Так получилось… То одно, то другое… А теперь вроде как поздно. Староват.

— Ну, какой же вы старый, — улыбнулась Татьяна Павловна, — самый расцвет.

— Арсений сказал, ваш муж чалит… сидит, — рискнул спросить Виктор Сергеевич.

— Я не замужем… А отец Арсения действительно сидит, — улыбка исчезла с лица женщины.

— За что?

Татьяна Павловна немного помолчала.

— Он первый раз в двадцать лет сел. Пьяного обобрал. Не один, в компании. Вышел в двадцать три. Я как раз тогда в институт поступила, на заочный. На танцах познакомилась. Он мне таким романтичным показался. Знаете, этакая несчастная жертва обстоятельств и режима. Ухаживать начал, словно принц. У меня голова и закружилась. Влюбилась без памяти… А время, сами помните, тогда какое было. Рэкет, бандиты. Он и связался. Образования никакого, профессии нет. Зато авторитет — в тюрьме сидел, жизнь знает. Меня подарками задаривал, в любви клялся… Я уговаривала, чтоб за ум взялся, на нормальную работу пошел. Когда забеременела, думала, угомонится. Да какое там. В общем, романтика быстро закончилась. Посадили моего принца за групповое изнасилование и убийство. С приятелями в бане отдохнули.

— А сидит где?

— Не знаю даже… Я сразу сказала, что ждать не буду. Да и не нужна я ему была. Так, подвернулась под руку… Потом родила Арсения, закончила институт, устроилась в лицей.

— И что? Никого больше не нашли?

— Поначалу никого и видеть не хотела. Все мужики сволочами казались. Потом успокоилась, но… Тихомирск не такой большой город… Свободных мест нет, как пишут в гостиницах. Полгода с одним жила. Алкашом оказался. Выгнала. Но мне с мамой и Арсением вполне комфортно.

— А тот, первый? Он же выйдет.

— Ну и что? Он уж и забыл про меня. И потом, наверняка снова сядет. Я уверена — кто туда хоть раз попадет, неважно за что, нормальным человеком не выходит. Такая система. Вы согласны?

Виктор Сергеевич опустил глаза в песок и еле слышно ответил:

— Не знаю… На себе не проверял.

— Ну, зато я теперь опытная. Больше никакой экзотики, хватит. Судимый — скатертью дорога.

— Но, бывает, исправляются.

— Пускай. Только без меня.

«Вот и сказочке конец…»

К ним подбежал Арсений.

— Хай, муттер! Можно я с твоим отрядом искупаюсь? Жарко очень, а наша очередь через час. Да они еще и по-немецки разговаривают…

— Спрашивай у Виктора Сергеевича. Он же твой воспитатель.

— Виктор Сергеевич, можно? — Расстроенный отпрыск повернулся к Сумарокову, предполагая, что вряд ли получит добро.

— Нет… Это не по поня… Чем ты лучше остальных? Мама мамой, но… Жди.

Арсений одарил воспитателя добрейшим взглядом. «Готовьтесь, уважаемый Виктор Сергеевич: сок в кровать — это такая мелочь. Вы даже не представляете…» Обдав педагога порцией песка из-под ног, умчался прочь.

— Правильно, что не разрешили, — посмотрела ему вслед Татьяна Павловна, — а то я его слишком разбаловала.

Они болтали еще минут тридцать, пока плаврук не вызвал к купальне первый отряд.

Татьяна Павловна отправилась строить своих подопечных.

Виктор Сергеевич прошел около километра вдоль берега озера, осмотрелся и, убедившись, что его никто не видит, снял тельняшку и с разбега прыгнул в воду. Испугался, не разучился ли плавать? Нет, не разучился, все-таки на Волге вырос. Перевернулся на спину и, зажмурившись от удовольствия, погреб на глубину.

Он моментально забыл обо всех своих проблемах и переживаниях. Неожиданно увидел на горизонте большой железнодорожный мост и поплыл к нему. Надо обязательно прыгнуть с него, ведь тогда он так и не рискнул нырнуть… Но сейчас обязательно нырнет. И докажет, что не трус.

Это было его первым купанием за последние двадцать лет.

Вечером в клубе в честь праздника показывали мультики. Старые, советские. Про Винни Пуха, про Волка и Зайца, про Льва-фокусника, про Бременских музыкантов. Виктор Сергеевич видел их когда-то в детстве. Он стоял в дальнем углу зала и, не отрываясь, смотрел на экран. Неожиданно экран расплылся, изображение помутнело. Воспитатель протер ладонью глаза. Ладонь была мокрой.