Каникулы строгого режима - Страница 12

К оглавлению

— За убийство.

— Кого завалил?

— Своего… Нечаянно.

— Ну, хоть доброе дело сделал, — усмехнулся Сумрак. — Живи пока.

После обернулся к этапу:

— Мента не трогать! А ты, Шаман, не создавай напряженку…

Казбек недобро сверкнул глазами, словно положенец отбил у него невесту.

Сумрак обратился к этапу, спросив, кто в чем нуждается. У кого-то не оказалось «весла» — ложки, у кого-то «шленки» — миски. Кто-то хотел передать весточку родным, что добрался благополучно.

— Копоть! — позвал Сумрак.

В барак тут же заскочил кладовщик.

— Все запомни, завтра же обеспечь… Шаман, возьмешь у меня мобильник, пускай позвонят домой…

У Сумрака действительно хранился один из символов власти — общаковый мобильный телефон, и кто не имел своего, мог им воспользоваться. В Потеряхино стоял ретранслятор, обеспечивавший мобильную связь с большой землей.

— Спасибо… — пробормотал Кольцов, опускаясь на свою койку.

— Спаси Бог твою задницу! — скривился Сумрак. — Попадись ты мне в другом месте, мусор, — своими руками удавил бы… Иди, сопли умой…

Положенец, в общем-то, говорил правду. И не пришел бы сегодня на карантин, кабы не разговор с хозяином тремя часами раньше. Обходя территорию, Вышкин как бы случайно заметил Сумарокова, отдыхавшего с библиотечной книгой в руках на ранней травке в тени плаката «Жизнь без труда — преступление».

— Что читаем?

— Сенека. Малявы к Лутицию. В смысле, письма.

— Хм, любопытно… Витя, у меня к тебе личная просьба.

— Слушаю.

Авторитет продолжал сидеть перед хозяином. Потому что здесь он хозяин.

— Вчера этап пришел… Там бывший сотрудник. Кольцов. Ты возьми его на контроль, а? Чтоб никаких ЧП. Хотя бы до «Дня лагеря». Да и потом…

— Мент?

— Да. Из Питера… Опер, кажется.

— Опера порвать за счастье… Желающие найдутся.

— Вот-вот.

— Ладно, сделаю… Только с тебя «ответка». Радио в ШИЗО проведи.

Штрафной изолятор не имел радиоточки, а люди не должны скучать. Они и так лишения переносят.

— Хорошо, договорились. Правда, это запрещено… Давай так. Ты мне у своих пяток шкатулочек закажи. И подносов. На сувениры гостям. И разойдемся краями.

— Базара нет, Филиппыч. Подгоним ширпотреба.

Закончив натуральный обмен, хозяин с чувством выполненного долга удалился в штаб.

Сумрак успел в карантин вовремя. Еще минута — и ШИЗО осталось бы без радио, а Вышкин — без резных шкатулочек и подносов. Это серьезная потеря.

Кольцов отправился к умывальнику зализывать раны. Положенец кивнул Шаману:

— Выйдем-ка, перетрем.

Авторитеты покинули карантин. Сумраку — как порядочному бродяге — предстояло объяснить свои действия. Конечно, он мог и не объяснять, но завтра же по зонам разлетится слух, что положенец помешал святому делу и взял под защиту классового врага. Серьезные воры, в том числе и Паша Клык, могли этого сильно не одобрить.

— Ты чего творишь? — жестко накатил Сумрак на смотрящего. — Предупреждал ведь: скромнее будь. Нам только мертвяка в карантине не хватало.

— Да не я бузу заварил, мамой клянусь! Ты кому веришь? Мне или этому малолетке?! У воров бы спросил, как дело было!

— Я и себе-то не верю, даже когда сплю. А первоходу пургу гнать не резон. Это вы совсем заблатовались.

— Мента все равно на пику посадят.

— Главное, ты не посади, а с остальными я разберусь. Для мента зона теперь дом, и прессовать его по беспределу нельзя. Мы не легавые и не «махновцы»… Упорет косяк — тогда запрессуем. Понял?

Казбек хрипло ругнулся на своем горском наречии.

— Я спрашиваю — понял?! — надавил Сумрак.

— Да понял, понял…

Сумрак развернулся и скрылся в сумраке. Казбек метнул в его спину злобный и острый, как кинжал, взгляд. «Совсем озверел, собака! Нормальные положенцы для блатных стараются, а этот для мужиков лоховых да для ментов поганых… Если так дело пойдет — петухи нами командовать будут. Пора, пора убирать шакала… Надо потолковать с другими смотрящими. Они тоже не в восторге от положенца…»

Витя же перед отходом ко сну решил заглянуть на пищеблок, говоря гражданским языком — в столовую, а на местном — помойку. Последнюю неделю от народа поступали жалобы на качество питания, а это подрывало авторитет зоны.

Одну из стен столовой украшала цитата неизвестного автора, скорее всего, из числа администрации: «Хлеб и вода — здоровая еда!» Сумрак кликнул одного из поваров, велел принести пайку. Пока он дегустировал блюдо и высчитывал в нем количество килокалорий, в зале появился взволнованный завстоловой — пухлотелый зэк, бывший чиновник из управления общественного питания, осужденный за взятку. Волноваться было из-за чего. Авторитеты в общую столовую не ходят, кормятся отдельно, по персональному меню. И если уж положенец хавает из общего котла, дело пахнет парашей.

— Приятного, как говорится, аппетита!.. — умильно произнес король общепита.

Сумрак молча отодвинул миску с недоеденной перловкой и вонючими хвостами путассу.

— Вкусно? — забеспокоился заведующий, тряся тройным подбородком.

— Что ел, что радио слушал… Плыви-ка ближе, ондатра перекормленная.

Завстоловой с опаской приблизился к вору.

— Ты чего это стряпаешь, ложкомойник? От шмона тухлого шнобель сводит!

— Так что привозят, из того и готовлю…

На всякий случай кухонный генерал прикрыл свой пах пухлыми ручонками.

— Не ссы в уши, хомяк! — нахмурился Сумрак. — В «мартышку» посмотрись — рожу скоро разорвет!.. В общем, передай снабженцу: будет крысить — зона сядет на голодовку. Его же первого и порвут. Тебя — следом.